Краткость — сестра кризиса. Где и почему в России сокращают рабочую неделю

Война длиннее — неделя короче

Компании в России всё чаще объявляют о переходе на четырехдневную рабочую неделю. Среди них автомобильные и моторные заводы, металлурги и крупнейший производитель цемента. Задумываются или частично вводят сокращенное время работы Российские железные дороги и «Ростсельмаш». В РЖД на четырехдневку перевели административный персонал в центральном офисе, рассказывает The Insider сотрудник одной из компаний-партнеров. Из-за этого работать с РЖД стало труднее. «У нас и так заказы упали, а теперь, если нужно решить с ними какой-то вопрос, то тыкаешься по телефонам — непонятно, какой сотрудник сегодня может тобой заняться», — жалуется он.

«“КАМАЗ” потерял в этом году военный заказ, отсюда и проблемы. Мы пока работаем полную неделю, а вот сборку перевели на четырехдневку», — говорит собеседник The Insider с автозавода. С 1 августа «КАМАЗ» перевел на четыре рабочих дня подразделения, у которых нет полной загрузки. С 29 сентября на короткую неделю переходит «АвтоВАЗ» и останется в таком режиме на полгода. «В целях сохранения рабочих мест и трудового коллектива, а также недопущения массового сокращения работников предприятия», — объяснил вице-президент по персоналу и социальной политике Дмитрий Михаленко.

Задумываются о переходе на четыре рабочих дня и в шахтах Кузбасса. «У нас уже 15 шахт и разрезов закрыли. Сейчас увольняют со “Спиридоновской”. Пока рассовывают людей по другим шахтам, но там тоже дела не очень. О четырехдневке регулярно поднимают вопрос, но пока вроде нигде не перешли», — поделился с The Insider житель региона. По его словам, все беспокоятся, что зарплаты упадут еще больше, а они и сейчас у большинства шахтеров невысоки. «С другой стороны, уж лучше хоть какая-то зарплата, но вовремя, а не так, как сейчас, — по полгода задерживают», — рассуждает он.

Как рассказал The Insider сотрудник одного из российских металлургических предприятий, у них тоже идут разговоры о переходе на сокращенный рабочий день — поначалу для административного персонала. «Но люди пока сопротивляются, потому что тогда они лишатся не только части оклада, но и премий. Плюс меньше станут отпускные и прочие выплаты. Так что люди посчитали — просядут по деньгам прилично», — говорит он.

Впрочем, снижение выплат за счет отмены премий вовсю идет и без сокращения рабочего времени. Многие работодатели относят на премиальные выплаты значительную, до 80%, долю всех начислений.

Правда, благодаря поправкам в Трудовой кодекс, с 1 сентября максимальное удержание премии не может превышать 20% от общего заработка, но это касается дисциплинарных взысканий. К тому же работодатели уже нашли лазейку. «Нас всех перевели в самозанятые, теперь мы не на компанию, типа, работаем, а сами. А компания нам платит за выполненную работу», — рассказывает менеджер по продажам одного из крупных застройщиков. Подобные методы используют сейчас многие — от ритейлеров до промышленных предприятий, выяснила ФНС.

Травма прошлого или надежда на будущее?

Почему четырехдневная рабочая неделя, неоплачиваемые отпуска и прочие виды скрытой безработицы так популярны? Главная причина — исторические межпоколенческие травмы и российские традиции. С тех пор как 95 лет назад закрылась Московская биржа труда, проблема безработицы в СССР считалась решенной. Несмотря на это некоторые руководители современной России могут помнить всплеск безработицы в 1950-х при сокращении армии и одновременной амнистии заключенных или проблемы угольщиков, тянущиеся с 1960-х. И практически у всех взрослых россиян свежа память о разгуле безработицы после «шоковой терапии» 1990-х.

Впрочем, уже тогда людей старались не увольнять: например, НИИ или предприятия продолжали деятельность, даже если она заключалась в сдаче площадей под офисы частному бизнесу, а заводы расплачивались с рабочими своей продукцией. Поэтому в Кремле строго следят за уровнем безработицы. Путин гордится очередными рекордно низкими значениями. Региональные власти, стремясь оправдать доверие, часто просто заставляют работодателей не проводить массовых увольнений.

Решать проблемы с трудоустройством, переезжая в другой регион, россияне не привыкли. Мобильность населения в стране довольно низкая. В последние годы массовая раздача льготной ипотеки дополнительно закрепила эту особенность — попробуйте уехать из депрессивного города или региона, если вам еще 25 лет выплачивать кредит за квартиру, продать которую там очень сложно. Мешает внутренней миграции и неразвитый рынок аренды, в том числе отсутствие социальных съемных квартир и слабое регулирование этих отношений.

Однако у работодателей есть и свои соображения — прежде всего, они не хотят увольнять специалистов, потому что позже, когда жизнь наладится, замену им найти будет сложно. Даже рабочего на автомобильном конвейере нужно обучать около полугода. А если речь идет о сталеваре, инженере-технологе, менеджере по закупкам или продажам, владеющем большой базой контрагентов и хорошо налаженными личными связями с ними?

Особенно сильно желание удержать работников, если руководитель верит, что нынешние трудности — временные. Так действительно бывает: например, в сырьевых секторах или в металлургии конъюнктура циклична, и за годами слабого спроса идут годы роста. Сейчас мировая конъюнктура слабая, а на это накладывается еще и удар санкций по многим отраслям тяжелой промышленности. Поэтому многие работодатели из этих отраслей так надеются на окончание войны и снятие санкций.

Правда, не очень понятно, на что надеются, к примеру, топ-менеджеры автозаводов. Покупать их продукцию вряд ли станут и в случае снятия санкций: она неконкурентоспособна даже в сравнении с китайскими аналогами.

Разве что на государство, которое, чтобы поддержать отрасль, ввело неподъемный утильсбор для иномарок. Однако пока это не помогло российским производителям. Возможно, расчет на то, что старый автопарк выйдет из строя раньше, чем в Россию пустят иномарки, и покупатели придут от безысходности?

А как в остальном мире?

Вообще сокращение рабочего времени — популярный тренд в развитых странах. Там менеджеры стараются не сэкономить, а улучшить баланс работы и отдыха для сотрудников, предотвратить выгорание и, возможно, повысить эффективность труда. Эксперимент, длившийся два года и закончившийся в 2023 году в Великобритании, показал, что при сокращенной неделе число больничных и увольнений сократилось на 65% и 57% соответственно. Риски выгорания снизились на 71%.

В пилотной программе некоммерческого проекта 4 Day Week Global, организованной группой Autonomy и представителями Бостонского колледжа и Кембриджского университета приняли участие 3000 сотрудников из десятков компаний.

По условиям, компании могли предоставить один дополнительный выходной в неделю или сократить рабочие дни в году, или часы работы, но при этом должны были сохранить зарплату на прежнем уровне. Большинство работодателей сделали четыре рабочих дня по 10 часов в неделю. Теперь уже двести британских компаний, в которых работает в общей сложности 5000 человек, подключились к этому движению, сообщает Фонд четырехдневной недели.

Охотнее всего новую политику приняли маркетинговые и рекламные компании, а также СМИ (30 предприятий). За ними следуют организации в сфере благотворительности и социального обеспечения (29 компаний), информационных технологий (24 компании) и бизнеса, консалтинга и управления (22 компании).

На четырехдневную рабочую неделю перевела своих сотрудников и администрация Токио. Сделано это для повышения рождаемости, которая оказалась в 2023 году на историческом минимуме. Так у родителей должно появиться больше времени, которое они могут проводить с детьми. В Польше с июля идет пилотный проект по переходу на четырехдневную рабочую неделю.

Участие в нем добровольное, и можно вместо четырех рабочих дней получить сокращенный до 6 часов рабочий день или дополнительные дни отпуска. А в Исландии эксперимент с четырехдневкой идет уже несколько лет, и результаты прекрасные: ВВП растет, производительность тоже, безработица уменьшается. Теперь страна официально переходит на работу четыре дня в неделю.

Всего же около десяти стран внедряют проекты по переходу на четырехдневку в том или ином виде. Везде пока довольны — и работники, и работодатели, и власти. В этом случае переход — примета постиндустриального общества, когда больше не действует правило, что «мерилом работы считают усталость». Более интеллектуальный труд требует больше продуктивности за меньшее время, а общая гуманизация общества заставляет бизнес отказываться от потогонной системы.

В России 81% работодателей в 2023 году тоже поддержали идею перехода на четырехдневную рабочую неделю. Но со снижением зарплаты. Впервые о возможности перехода на четырехдневку из-за технологического прогресса Медведев заявил летом 2019 года в Женеве. Тогда же он поручил Минтруду изучить этот вопрос.

В России причина — регресс, а не прогресс

Однако то, что происходит в России теперь, имеет совсем другие, экономические, причины. Сайты вакансий отмечают увеличение числа соискателей, и количество активных резюме уже стабильно превышает количество свободных позиций. Сейчас спрос на работников на 27% ниже, чем в прошлом году.

Экономика замедляется, причем более быстрыми темпами, чем прогнозировалось: рост ВВП России во втором квартале в годовом выражении составил 1,1%, следует из данных Росстата. Это ниже, чем в первом квартале года, когда рост экономики составил 1,4%, и ниже, чем прогноз экономистов Bloomberg, которые ожидали, что ВВП во втором квартале вырастет на 1,5%. Сейчас экономисты спорят лишь о том, наступит ли рецессия в этом году или в следующем.

У госбюджета всё меньше возможностей для смягчения удара безработицы: дефицит бюджета остается высоким, а расходы на войну, судя всему, не уменьшатся и в 2026 году. К тому же российская экономика сейчас четко поделена на два сектора: военный и гражданский. И проблемы возникают именно у гражданских предприятий. Тут примечательно, что «КАМАЗ» стал испытывать проблемы именно после потери военного заказа. Если власти решат продолжить воевать и далее, то проблемы в гражданском секторе им даже на руку — больше людей будет искать работу в «оборонке», больше желающих будет подписать контракт и уйти на войну.

Правда, когда речь идет о целых проблемных регионах, кое-что всё же делается: так, например, разрабатываются меры по помощи компаниям-банкротам в тех отраслях, которые необходимы экономике и пострадали от санкций. Но речь будет идти о системообразующих, крупнейших компаниях. К тому же выдача стабилизирующих кредитов может помочь только в том случае, если речь идет о временных трудностях. А что делать, если кризис затянется?

Чем опасна четырехдневка в России

Короткая неделя, как и другие формы скрытой безработицы, искажает рынок труда в России. В таких условиях ни чиновникам, ни бизнесу невозможно реалистично оценить потребность в рабочей силе. А значит, государство не может верно принимать решения по стимулированию создания рабочих мест или помощи безработным.

Из замалчивания проблемы вытекает и неэффективная система трудоустройства через официальную биржу труда. Там нет ни актуальных баз, ни квалифицированных сотрудников. Всевозможные «ярмарки вакансий», устраиваемые регионами больше для отчетности, редко помогают найти достойную работу. Не спешат на биржу люди и из-за символического пособия для безработных: максимум 15044 рубля в первые три месяца и 5880 рублей в последующие, минимум — 1764 рубля. Для сравнения: МРОТ в 2025 году составляет 22440 рублей, прожиточный минимум для трудоспособных граждан — 19329 рублей. Поэтому мало кто регистрируется как безработный.

Самым очевидным выходом кажется проведение превентивных мероприятий: определение компаний, которые стоит спасать либо в силу их перспективности, либо в силу их необходимости экономике, разработка действенных мер по борьбе с безработицей, модернизация всей системы государственного трудоустройства. Но это требует и усилий, и денег, которые сегодня направлены совсем на другое.

Население России чувствует приближение плохих времен — уверенность снижается, как и потребление, люди начинают экономить и пытаются создать себе «финансовую подушку». Это хорошая новость, но, с другой стороны, сокращение потребительского спроса еще сильнее загоняет в кризис производителей товаров и услуг, а за ними — и весь гражданский сектор экономики. И если сегодня люди не покупают новый «Москвич» в силу его неконкурентоспособности, то завтра они его не купят потому, что не до жиру — быть бы живу. А значит, надежды работодателей, удерживающих работников пусть и на сокращенной рабочей неделе, напрасны — хорошие времена не наступят.

Самое негативное развитие событий будет в том случае, если понимание этого придет примерно одновременно ко всем игрокам рынка — возможно, в силу какого-то характерного события. Тогда увольнения станут массовыми, и давление властей уже не сможет их остановить. Российская система трудоустройства к такому совсем не готова.